примите меня-я не с пустыми рукамаи!!!

[~Akai hysteria~]

Драсти-драсти!Меня зовут Альфа Джен.Рада со всеми познакомиться! Я тут вам фик написала...Возьмете меня?!

Я впервые написала фик по этой теме...воть.

Название:"НЕНАВИЖУ,но никогда не отпущу"

аффтар:Я,тобишь Alfa Jen

фэндом:FF7/AC

пейринг:Клауд/Кададж

рейтинг:ну...R что ли

категория:скорее всего death ,мини,а бош не помню...

предупреждения:нервным можно и почитать для разнообразия)))Много ненависти! И еще:это мой первый фик по этому фэндому!!!О!вот!придумала!Здеся они как бы поменялись ролями:везде Кададж описан,как ангелочек,которому дядя Страйф сделал больно...нет!У МНУ ВСЕ ПО-ДРУГОМУ! "Просите прощения,мистер Кададж,за все зло,что вы причинили мне!"

от меня:

Kadaj+Cloud=<3

Kadaj+Cloud=<3

Kadaj+Cloud=<3

Kadaj+Cloud=<3

Kadaj+Cloud=<3

Kadaj+Cloud=<3



*** *** ***

-Это ты?-тихо шепчет он,не оборачиваясь на шаги.

-Я.....,-и молчит дальше среброволосый.

Блондин опускается на колени и садится на край стены.

-И зачем же ты пришел?-спрашивает у серебряного.

-Я...,-запинается он и не знает,что сказать,-я пришел,чтобы извиниться...

-За что?-недоумевая,спрашивает,оборачиваясь наконец-то.

-за то...За то,за что ты ненавидишь меня бльше всего на свете!

-Я не...,-осекается Клауд.Страйфу сейчас жутко сложно обьяснить все словами:это буря,что бушует внутри него.

-Клауд,я все понимаю,-прерывает его внутреннюю борьбу Кададж,-ты ведь тоже не из камня сделан...ты тоже можешь ненавидеть...

От этих слов Клауда будто прорывает,все накопившиеся в нем за это время чувства:горечь,обида,НЕНАВИСТЬ...все вырывается наружу.

У Страйфа перехватывает дыхание,чувства душат его изнутри,и на прежде бледном лице мгновенно проступает огненный румянец.Слезы подступают к горлу,страх,боль и безнадежность волной прокатываются по всему телу.

-Я не..я ненавижу тебя...-выдыхает блондин сквозь стиснутые зубы.

-Ну вот...я же говорил...ты меня ненавидишь...,-Кададж стоит в шаге от Страйфа,отвернув голову в сторону.

"Как же ты не поймешь.."-уже начинают роиться мысли в его светлой голове,но...

-Я ненавижу того,кто сидит в тебе!!!Он губит и тебя,и меня,и наши чувства!!!это единственное,за что мне стоит ненавидеть тебя...-не оборачиваясь,вскрикивает Клауд

-Но...Я-Сын своей матери!!!Она конечно не любит меня,но я служу ей...

-Я НЕНАВИЖУ Дженову!!!Она портит такого хорошего...,-он чуть не сказал "человека",-тебя...-осекается Клауд,и молчит...

-Клауд,послушай,пойми меня правильно..,-Кададж подходит к блондину сзади и кладет ладонь ему на плечо,-ты мне правда,очень-очень дорог...как брат,как друг..как ...ты..ты мне дороже,чем Язу и Лоз вместе взятые,чем весь мир..но...Мать все равно не оставит мне выбора...увы,она мне дороже даже собственной жизни...даже ТЕБЯ...

да?!-вскрикивает,оборачиваясь,Клауд.У него набухли веки от наступающих слез,синяки под глазами от долгой бессонницы и кровавые пятна на щеках.

Кададж,в ужасе отступает на шаг.

-С тобою все в порядке???-ошеломленно выдавливает он.

В ответ лишь тихий всхлип да льющиеся по обеим щекам слезы.

-Не надо так...-он находит в себе силы вновь подойти к Клауду,присесть на колени и обнять его за плечи.

-Отпусти!-шепчет Страйф и сбрасывает рукой ладошки Кададжа.

Второй рукой он попутно с силой стирает слезы со щек.На его перчатке застежка(и как он мог забыть?),которая оставляет на щеке глубокий порез.Кровь смешивается с еще не вытертыми до конца слезами,прочерчивая на краснеющем лице кровавые дорожки.Силверхед берет в ладони лицо Клауда и разворачивает к себе.

-Крепко.Не люблю кровь,но твоя-другое дело...,-нежно мурлычет он,словно котенок.=)

......Многоточие-следы ушедших на цыпочках слов-им обоим нечего сказать...

Клауд уже и забыл,за что так обиделся на Кададжа,когда тот,сидя на коленках сзади него и намурлыкивая что-то успокаивающее,стал зализывать его кровоточащую ранку.

-Кададж...-шепчет Клауд, улыбаясь.

-Да?-парень водит по щеке блондина языком.Его глаза закрываются в приятных ощущениях,когда неожиданно губы Страйфа накрывают его рот горячим поцелуем.

В беспамятстве Кададж начинает водить ладонью по бедру блондина.

В голове роятся приятные мысли вперемежку с до боли знакомым голосом...Он кажется таким далеким....

"Кададж,остановись!Что ты делаешь?!"-звучит он все более четко и настойчиво.

-Ма...ма...-шепчет,понявши,Кададж в рот Страйфу.

-Что?-удивляется блондин,отрываясь от поцелуя

-Мама...она зовет...-отстраненно произносит серебристый.

+__+"КАК?Как ты можешь?...Ты же только что просил прощения..."

-Нет...Она чего-то хочет от меня...-задумчиво шепчет Кададж

На глаза Клауда наворачиваются новые слезы.

-Я не отпущу тебя!!!даже если мне придется умереть!!!!-вскрикивает он,обхватывая Кададжа за талию и притягивает к себе.Он прижимается к его лицу все еще кровоточащей щекой.

-Хорошо...Хорошо,когда ты не один...-шепчет он,нашедший наконец-то свою опору.До этого опору искали всегда только в нем.Все,от Тифы до...

-Я не уйду,обещаю...правда,-утешает Кададж,проводя ладонью по щеке Клауда.

Голос Матери все более настойчивый,громкий и требовательный:

"-Кададж!прикончи этого мальчишку!!!"

"-Нет,мама,я не хочу!!!!НИ ЗА ЧТО!!!"

"-Кададж,подумай,что делаешь!!!-выждав несколько секунд,-Сефирот,помоги ему расправиться со Страйфом!!!!"

Глаза под полуприкрытыми веками становятся уже,приобретая более ядовитый оттенок,улыбка становится оскалом.

"-Нет!!!Мама,что ты...,-уже на задворках сознания,-Сефирот,не надо,прошу!!!"

-Кададж...,-шепчет Клауд,прижимаясь к Серебристому еще сильнее.Тот продолжает поглаживать Страйфа по бедру.

"-О-о...Старые ощущения,а,Клауд?Ты просто не представляешь,что я мог бы с тобой сделать,не будь у меня обязанности тебя прикончить...!"

-Ты говорил,что даже если тебе придется умереть-ты меня не отпустишь..правда?-ухмылка бродит по Его лицу,только вопрос срывается с губ.

-Да...-не поднимая глаз произносит Страйф в лицо своей любви...

"Сефирот" находит в кармане штанов походный нож с длиннющими лезвиями...Один щелчок-и одно из них раскрыто,указывая на приближающуюся смерть...

-Возможно,стоит проверить это утверждение?-спрашивает он,сжимая Клауда в крепчайших объятиях,какие только позволило это тело.

Клауд,у которого перехватило дыхание,распахивает глаза,устремляя взгляд на "Кададжа".Ничего не понимая,пытыется отстраниться...

...Жуткая острая боль,пронзающая сердце....сползая к краю стены,на которой сидел...

С уголков губ стекает струйками алая кровь..........."-За что?!"-полный обиды взгляд на Кададжа, заливающегося хохотом,разносящимся над всем Мидгаром.

Проблески понимания появились слишком поздно...:

-Кто ты?!...-еле выговаривает дрожащий Страйф.

-Я...я-это я,мой маленький чокобо...),-наклоняется к лицу сильно зажатого парня и слизывает кровь с его губ.

-Сефи..рот...,-догадывается Клауд,с болью произнося каждое слово,-я..не..нави..жу...тебя..........,-последние слова с хрипом срываются,унося с собой жизнь парня,обмякшего в крепких объятьях друга.Сердце его,пронзенное предательством,теперь отановилось.Навсегда...

-Я тысячу раз слышал эти слова..,-процеживает Сефирот,-и от тебя тоже. "все...Возвращай его!Мама..."

Секунда...Две....

-КЛАУД!!!!!!-крик,нет,громкий вопль разносится по воздуху громом...-Клауд...Нет,нет,НЕТ!!!!!!!!!!!!!

Мальчик судорожно сжимает мертвого парня в своих объятиях так,будто они спасут его от уже наступившей смерти.

-Ну ты же обещал,что не оставишь меня!!!!Говорил...что любишь!!!-шепот сквозь подступающие слезы.-Я тоже должен был пообещать,да?Правда,Клауд?!Я тебя никогда не отпущу больше,даже если придется умереть...

С этими словами отталкивается от стены самого высокого здания Мидгара,на которой они сидели,все еще держа в объятиях Клауда.

-Не отпущу...никогда....

*** *** ***

За стеной стоит Винсент,с горечью наблюдая самый кровавый в его жизни закат........

Ну вот и все...КОНЕЦ.



Пы.Сы.:я бы и картинку добавила(на пэйнте постаралась)но пока не могу...=(

@музыка: няма музона-тихо тут

@настроение: ня!

---

[[UNDO]]

название: Дар

автор: [uve_boll]

пейринг: Йазу/Кадаж, Клауд/Кадаж

рейтинг: R – по настоятельной просьбе владельца сообщества, мое мнение – не больше PG-13

предупреждения: 1. я здесь, возможно, первый и последний раз, вывешиваю фик по просьбе владельца; 2. фик старый, так что, возможно, кто-то уже читал; 3. сейчас я бы подобного рассказа не написал.



Они остановились около небольшого леса с молодыми деревьями, немного дальше, чем они планировали. Но все же это было лучше, чем оставаться на продуваемой всеми ветрами пустоши около разрушенного Мидгара, на безжизненной земле, где вообще невозможно укрыться от холода и непогоды. По сравнению с унылой пустыней, нагоняющей тоску, этот лес, неизвестно как выросший на суровой каменистой земле, казался кусочком земного рая. Сочная ярко-зеленая листва деревьев, мягкий травяной ковер, ручеек, неспешно текущий между камней приносили какое-то умиротворение. Здесь даже ветра почти не было, хотя в пустыне, которая была совсем рядом, он дул не переставая.

Братья только успели остановиться, как Лоз вновь завел мотор своего байка. Он сказал, что не намерен торчать здесь до вечера, а ночевать тем более. Им нужны были деньги, и он собирался раздобыть их, чтобы до темноты они уже могли воспользоваться благами цивилизации – снять номер в какой-нибудь гостинице. Лоз всегда доставал для них деньги, Йазу и Кадаж догадывались, каким способом он это делает, но их это мало беспокоило. Главное, этот способ был действенным. Старший брат никогда не возвращался с пустыми руками. И никогда не приводил хвост. Он работал чисто. Им это нравилось.

Лоз умчался, еще несколько минут они слышали удаляющийся рев двигателя, но потом и он пропал. Стало как-то совсем тихо, только листва изредка шумела, когда налетал порыв несильного теплого ветерка. Йазу неспешно слез со своего байка, Кадаж тоже соскочил на землю. Они молчали, прохаживаясь по небольшой полянке, стараясь размять ноги после длительного времени, проведенного за рулем. Кадаж наблюдал за своим старшим братом, но так, чтобы тот этого не замечал. Ему нравилось смотреть на Йазу, на то, как он двигается – плавные, но такие точные, словно выверенные движения, ничего лишнего. Нравилось любоваться его стройной фигурой, идеальными чертами лица, длинными серебристыми волосами, сейчас так красиво блестевшими на солнце. Кадаж даже не отдавал себе отчета в том, какой пристальный у него бывает при этом взгляд, как он облизывает отчего-то резко пересыхающие губы. Ему никто об этом не говорил – Лоз просто никогда не обращал внимания на такие мелочи, Йазу или действительно не видел, или только делал вид, что не видит. В любом случае, он не любил задавать лишних вопросов – это тоже играло какую-то роль. Младший брат смотрит на него – пожалуйста, он ведь ничего не просит, значит, это не важно, по крайней мере, для него.

Кадаж любил смотреть на Йазу, но еще больше он любил, когда Йазу находится близко от него. В такие моменты он больше всего хотел сократить расстояние между ними до минимума, хотел смотреть в его глаза, хотел знать, о чем он думает, что чувствует. По его внешнему виду угадать это было почти невозможно, если только ты не умеешь читать чужие мысли. Кадаж умел. Он не знал, применима ли эта его способность ко всем людям, но мысли своих братьев он точно мог прочитать. Только редко это делал. У Лоза в голове почти не было ничего такого, что он бы хотел узнать, а Йазу мог угадывать, когда в его мысли вмешивается чужая воля. Поэтому Кадаж не рисковал. Конечно, он мог бы просто спросить, но почему-то опасался, к тому же, они редко оставались наедине. Сейчас был один из тех моментов, которых он всегда так сильно ждал и также сильно боялся. Он так много хотел сказать Йазу, о том, что он чувствует и о том, что не может разобраться в своих чувствах, хотел попросить помощи, но снова был не в силах даже открыть рот. А вдруг он его не поймет, будет смотреть в упор, как всегда, и молчать, может быть, снисходительно улыбнется. И все. А ему останется только чувствовать себя абсолютным идиотом. Нет, пусть уж лучше никто ничего не узнает. Кадаж стоял, прислонившись к стволу одного их деревьев, и думал об этом, продолжая глазами следить за братом. Видимо, в этот раз он совсем забылся, потому что совершенно не заметил, как Йазу подошел к нему, даже не услышал, как он что-то говорит.

- …ты, что, меня не слышишь?

Кадаж тряхнул головой, как будто пытался проснуться, и посмотрел на брата. Вид у него был на редкость озадаченный.

- Да что с тобой? Уснул с открытыми глазами что ли? Ты в порядке? – Йазу сыпал вопросами, что было на него не похоже. Похоже, он действительно был взволнован, если это состояние вообще было ему свойственно. Обычно он выглядел очень спокойным, иногда даже слишком спокойным.

- Все в норме, вроде бы… - Кадаж наконец-то заговорил.

- Не пугай меня так больше. Я уже не первый раз замечаю, что ты как будто отключаешься от внешнего мира. Если что-то не так, скажи. – Йазу положил ему руку на плечо и заглядывал в глаза. Так смотрят, когда беспокоятся за кого-то. Этот взгляд Кадажу понравился. Йазу к нему прикасался, это тоже нравилось. Повинуясь внезапному порыву, он хотел было взять его ладонь в свою, но Йазу резко отдернул руку, словно сбрасывая ядовитую змею.

- Извини, - сказал он, видя испуганный взгляд брата.

Кадаж тяжело вздохнул. Он чувствовал себя совершенно по-дурацки. Было как-то неловко и обидно. Он опустил голову и неподвижно стоял с таким понурым видом, будто собирался заплакать.

- Я же извинился, что ты так расстраиваешься? – Йазу был совершенно спокоен, будто ничего и не случилось. А разве случилось? Кадаж подумал, что не стоит ему быть таким мнительным. Может, попытаться еще раз?

- Что-то мне как-то грустно… - еле слышно сказал он.

- Ты, наверное, просто устал. Ничего, скоро мы сможем нормально отдохнуть. Подожди немного. – Йазу уже отвернулся от него и смотрел куда-то вдаль.

- Нет, это здесь ни при чем. Мне одиноко…

- Ты скучаешь по Матери? Мы скоро найдем ее, – в голосе была уверенность.

- Да, но… - Кадаж не мог подобрать правильные слова, чтобы описать, что он сейчас чувствует, чего хочет.

Усилием воли он все-таки отбросил свой страх:

- Поцелуй меня, – попросил он и тут же испугался своих слов, но снова быстро взял себя в руки.

Йазу резко обернулся и посмотрел на младшего брата широко раскрытыми глазами, на его лице читалось неподдельное удивление. Взгляд Кадажа был прямой. И искренний. Возможно, это и заставило Йазу приблизиться к нему, осторожно взять за подбородок, чуть приподнимая его, прикоснуться своими губами к его. Кадаж ощутил прикосновение руки, затянутой в кожаную перчатку, к своему лицу, дыхание брата, его губы на своих губах. Против его ожиданий, они оказались прохладными, и сам поцелуй вышел холодным, жестким, бесчувственным. После него во рту остался какой-то горьковатый привкус. Теперь была его очередь удивляться. Он смотрел на Йазу, не мигая, не зная, что сказать. Но его все еще тянуло к брату, даже еще сильнее, чем раньше. Хотелось прижаться к нему, обнять, почувствовать всем телом. Похоже, по его внешнему виду об этом нетрудно было догадаться. Йазу смотрел на него, словно считывая эту информацию. Его лицо не выражало никаких эмоций.

- Я знаю, чего ты хочешь, - голос был, как всегда, ровным.

Кадаж все еще стоял, от удивления не имея сил пошевелиться.

- Хорошо… Надеюсь, тебе от этого станет легче, – Йазу сделал шаг навстречу, - раздевайся, - видя нерешительность брата, он повторил уже с нажимом, - давай, я не шучу – я согласен, - он стал расстегивать молнию на своем плаще, – в его голосе не было ни тени презрения или насмешки. В глазах – никакого намека на заинтересованность.

Кадаж смущенно опустил взгляд, сам не зная, чего вдруг застеснялся – себя, брата или своего желания, и принялся снимать одежду. Йазу скинул плащ, расстегнул брюки, подождал, когда Кадаж будет готов, возбуждаясь, глядя на его наготу. Потом развернул его к себе спиной, взяв за плечи. Получилось немного резковато. Раздвинул ему ноги коленями, крепко схватил за запястья, опуская руки так, чтобы они лежали строго вдоль бедер. Прижался к брату и начал медленно и осторожно входить в него. Кадаж попытался расслабиться, как мог, сильно сжал зубы, чтобы не закричать, чтобы отвлечься от боли. Но это мало помогало. Боль застилала глаза, но он терпел, терпел, потому что сам просил этого. Он просто не имел права кричать. Наконец, Йазу вошел в него, насколько это было возможно, и задвигался – быстрее и быстрее. Кадаж прерывисто дышал, коротко постанывая. Теперь уже было приятно. Но Йазу ни на секунду не ослаблял железной хватки, продолжая держать его руки плотно прижатыми к бедрам. Пальцы Кадажа дрожали, время от времени сжимаясь в кулаки и снова разжимаясь, продолжая трястись. Йазу не собирался ласкать брата, словно сам ничего не чувствовал, а просто выполнял механические движения. Кадаж чуть опустил голову, увидел свой напряженный член, и снова застонал - от мучительного возбуждения. Йазу не помогал ему кончить и не позволял сделать это самому. Он отпустил брата только после того, как удовлетворился сам. Кадаж тут же обхватил свой член, и ритмично двигая рукой, получил, наконец, порцию унизительного удовольствия. Он опустился на колени на мягкий травяной ковер и сидел так несколько минут. Ему все еще трудно было дышать. Йазу не было рядом. Он был совершенно один, один со своим стыдом. Почему, почему ему теперь так больно? И физическая боль была ничем по сравнению с душевными терзаниями, которые он сейчас испытывал. Нет, Йазу не был с ним жесток или даже груб, но он не был и ласков. Он вел себя так, словно выполнял неприятную, но необходимую работу. Ему было противно. Это было понятно и по тому, как быстро он оставил брата после секса, он не хотел больше его видеть. Этот контакт не принес Кадажу ничего, кроме стыда, боли и разочарования. Стыда своего желания, боли отвержения, разочарования от несбывшихся ожиданий. Как теперь он будет смотреть Йазу в глаза, как будет говорить с ним? Наверное, никак. Йазу правильно рассчитал: он сделал все так, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу, чтобы Кадаж больше не просил его ни о чем подобном. Ему вдруг нестерпимо захотелось оказаться как можно дальше отсюда, не видеть никого, побыть одному. Он поднялся с земли и стал приводить себя в порядок. Бежавший рядом ручеек оказался как нельзя кстати. Когда одежда снова была на нем, Кадаж поплелся к своему байку. Свежая рана болела сильно, он передвигался с трудом. На фоне этого начинающие проявляться на запястьях темные пятна казались несерьезной проблемой. Кое-как доковыляв до транспорта, с таким же трудом он забрался на него. Повернул ключ зажигания, байк сорвался с места, уносясь дальше от злополучной поляны. Йазу не стал останавливать его.

Кадаж мчался по Мидгарской пустоши, постепенно увеличивая скорость. Он кружил вокруг руин, сильный ветер бил в лицо, быстро суша постоянно выступающие на глазах слезы стыда и обиды. Устав от бешеной скорости, он остановился около первого попавшегося разрушенного здания с не заваленным обломками входом. Тело плохо слушалось, он с трудом слез с байка и направился в сторону строения, чтобы укрыться от бушевавшего снаружи ветра. Здание оказалось бывшей часовней, маленькой и даже уютной, царившего повсеместно разгрома внутри не было, словно кто-то специально прибирался здесь. Лучи солнца, которого вроде бы не было на улице, пробивались сквозь дыры в стенах и кровле, освещая маленькое помещение. Капли дождя забарабанили по ветхой крыше. Кадаж вовремя успел найти укрытие. Он прошелся по скрипящему дощатому полу к тому месту, где должен был быть алтарь. Сейчас там находилась довольно большая клумба с белыми и желтыми цветами. Наверное, их тоже высадили специально. На выжженной и выветренной земле ничего не могло вырасти само. Вообще удивительно было видеть здесь что-то живое. Кадаж присел рядом с клумбой, стянул перчатку и осторожно дотронулся до лепестков. Очень нежные. Как… Он не мог подобрать слово для сравнения. Это не имело сходства ни с чем из того, что он знал. Кадаж даже не заметил, как понемногу успокоился, забылся. Боль утихла. Он прислонился к стене, закрыл глаза, медленно погружаясь в сон.

* * *

Клауд ехал на «Фенфире» по безжизненной пустыне. Только что прошедший дождь прибил пыль, теперь она не летела в лицо, в защитных очках не было необходимости. Воздух был свежим, и дышалось очень легко, особенно после духоты города, из которого ему наконец-то удалось вырваться. Он всегда уезжал, когда становилось совсем невыносимо находиться среди людей, видеть своих друзей, постоянно беспокоящихся за него, Тифу, которая все время хотела ему помочь. Что она могла для него сделать, если даже не понимала причин его грусти? Он не нуждался ни в ее помощи, ни в чьей-то еще. Он не будет перекладывать ни кого такую большую ответственность, он справится сам. Ему просто надо побыть одному. Совсем немного. А потом он вернется. Как всегда.

Клауд остановился около полуразрушенной церквушки – обычного места его уединения. Тифа знала, где он бывает, но никогда не появлялась здесь. Правильно делала. Не стоило его беспокоить. Старые половицы привычно заскрипели под тяжелыми ботинками – Клауд направлялся к цветам. Все как обычно. Нет, что-то не так. На этот раз он был не один – чья-то очень знакомая ему хрупкая фигурка сидела, привалившись к дальней стене. Клауд узнал его, узнал и испугался: недобрый знак, если твои враги приходят туда, где ты чувствуешь себя в безопасности. Он был даже без оружия. Конечно, ему ничего не стоило сейчас развернуться и выйти наружу, уехать обратно домой, но Клауд не хотел бежать от опасности. Он и так слишком часто пытался сбежать – от друзей, от себя, от своей вины. К тому же сейчас его враг выглядел совершенно безобидно – он спал, и Клауд мог слышать его ровное дыхание. Только что ему теперь делать? Разбудить Кадажа и спросить, что он тут делает или все-таки уйти? Клауд никак не мог сделать выбор, он так и стоял в раздумьях посреди церкви, пока Кадаж сам не проснулся. Он продолжал сидеть на полу и удивленно хлопал глазами, словно не понимал, где находится. Увидел Клауда, резко вскочил, при этом у него вырвался сдавленный стон – все еще было больно, сделал шаг назад, но наткнулся на стену. Застыл, как зверь, загнанный в угол. «Чего он шарахается? Он-то вооружен и ему ничего не будет стоить оправить меня на тот свет одним движением» - совершенно невозмутимо подумал Клауд. Ему почему-то уже было совсем не страшно. Чтобы прервать тягостное молчание, он спросил, глядя в упор:

- Зачем ты здесь?

- Не твое дело, - Кадаж пытался говорить спокойно, но голос предательски дрожал. Он боялся и сам не знал чего. Просто это слишком неожиданно. Надо успокоиться, его противник безоружен, да вовсе и не противник ему сейчас.

- Но есть же причина, по которой ты сюда пришел, - Клауд продолжал спрашивать.

- Я заблудился… просто укрылся от дождя… и уже ухожу, - Кадаж шагнул в сторону.

- Никуда ты не пойдешь, пока не скажешь правду, - он тоже сделал шаг, не давая ему пройти, - ты преследуешь меня? – Клауд сам поразился своей безрассудной храбрости, слишком опрометчиво было так разговаривать с вооруженным врагом. Но слова уже были сказаны. А Кадаж как будто ничего и не заметил.

- Я говорю правду! Отвали и дай пройти, если дорожишь своим здоровьем, - в голосе уже слышался вызов. Хотя это странно, что он не решил воспользоваться возможностью и прикончить врага. Может потому, что тот без меча? Да какая ему, собственно, разница, есть ли у него оружие или нет, Кадаж просто не хотел нападать и все. Этому не было объяснения.

- Ладно, ладно, я тебе верю, - Клауд сам поразился своим словам. Но это было так: он верил врагу. – Что ты такой зашуганный? – ну зачем он это спрашивает, почему не отпустит его? Клауд не понимал сам себя. Впрочем, как всегда.

- Слушай, ну какое тебе дело? Я ухожу. Разговор закончен. Все. Понимаешь? – Кадаж бросил случайный взгляд на свою левую руку и вспомнил, что снял перчатку. Теперь она валялась на полу. На запястье появился отвратительный темный браслет-синяк. Он тут же опустил руку, но Клауд ловко поймал ее в свою, посмотрел на кровоподтек. Кадаж не стал сопротивляться, чего сам от себя не ожидал.

- Тебе больно. Кто-то тебя обидел и поэтому ты здесь? – Клауд снова подумал о том, какие же все-таки глупости он спрашивает, ну разве ему не все равно? Почему он не отпустит его? Через прикосновение он как будто почувствовал его боль, через него сплошным потоком шли чужие эмоции: страх, обида, унижение, стыд, нестерпимая жажда близости и мольба о защите. Теперь он все понял.

- Это.. это не важно… отпусти меня, - Кадаж сопротивлялся только на словах. Он видел участливый взгляд Клауда, слышал его слова и понимал, что они были искренними. Он растерялся, не знал, что делать дальше.

- Не бойся, ты можешь на меня рассчитывать. – Клауд все еще держал тонкое, хрупкое запястье Кадажа и острожно поглаживал его большим пальцем. Потом поднес к своим губам и поцеловал. Почти неощутимое прикосновение показалось Кадажу огненным, он отдернул руку, отшатнулся сам, на щеках выступил абсолютно не свойственный ему румянец. Вид у него был совершенно дикий. Он снова рванулся в сторону, выбежал из церкви, через сукунду Клауд услышал удаляющийся рев двигателя. Он не попытался его остановить. Это было ни к чему. Клауд опустился на пол и обхватил голову руками. Он вел себя просто как придурок! Зачем он говорил все это, зачем дотрагивался до него? Это было как наваждение. Он как будто не контролировал себя. Он ругал себя за то, что не ушел сразу, как только увидел Кадажа, и за то, что дал ему убежать. Ну что он так из-за этого переживает, ведь ничего не случилось? В конце концов, он не за этим сюда пришел. Он собирался отдохнуть. Клауд немного успокоился и перевел взгляд на клумбу. Рядом с ней лежала черная кожаная перчатка. Он подобрал ее и машинально сунул в карман. Нет, теперь мысли о Кадаже его не оставят.

* * *

Кадаж несся, практически не разбирая дороги. Уже почти совсем стемнело, и он ехал, полагаясь на одну только интуицию. Но его это не беспокоило, он все равно найдет братьев. Руки намертво вцепились в руль, на левом запястье все еще горел поцелуй, оставленный Клаудом. Какая глупость! Зачем он позволил прикасаться к себе? Почему не вырвался и не убежал сразу? Зачем отвечал на его вопросы, оправдывался перед ним? Кадаж уже даже не спрашивал себя, почему он не убил Клауда. Он бы все равно не нашел ответа. Слишком сложно. Вряд ли хоть кто-то мог понять это. Может быть, только Мать. Но он не признался ей ни за что. Слишком стыдно. Но почему, почему стыдно? Он не сделал ничего плохого. Кадаж понял, что если он будет думать так и дальше, то просто рехнется. Поэтому постарался выкинуть все посторонние мысли из головы. Не уходил только поцелуй. Теплый поцелуй Клауда, а не ледяное прикосновение губ Йазу.

Кадаж увидел вдали огонек костра – он ехал правильно. Через несколько минут он затормозил на знакомой вроде бы поляне, но все же изменившейся под покровом темноты. Она больше не была такой уютной, как днем. Его братья сидели около костра и грелись. Наверное, было холодно, но Кадаж этого не замечал, его тело горело, как при лихорадке.

- Тебя долго не было, мы волновались, - Йазу говорил так, как будто все было совсем наоборот, - нам нужно уходить, мы и так слишком задержались.

Кадаж ничего не ответил. Они наскоро затушили огонь, оседлали байки и направились к ближайшему населенному пункту.

Первый попавшийся городишко оказался маленьким, но чистым и ухоженным. Несмотря на энергетический кризис, все фонари горели, было почти также светло, как днем. Единственную в городе гостицу они нашли быстро, даже не пришлось спрашивать прохожих, которые, несмотря на темное время суток, слонялись по улице. Плохо, что городок был маленький, что гостиница была одна – они не хотели привлекать внимание, но времени искать другой ночлег не было.

Они сняли техместный номер; пока братья заказывали ужин, Кадаж незаметно отделился от группы, решив, наконец расслабиться и принять горячую ванну. К счастью, гостиничный сервис это позволял. Он лежал в горячей воде, совершенно забывшись, и он уснул бы, если бы не услышал осторожный стук. Он забыл запереть замок или его там не было. Теперь уже было неважно. Йазу перступил порог ванной и прикрыл за собой дверь.

- Отдыхаешь… Правильно. Горячая ванна – то, что необходимо в твоем состоянии, - Йазу присел на пуфик, неизвестно зачем здесь стоявший.

«В моем состоянии… Зачем он издевается? Он сам это со мной сделал. Но я сам просил и знал, на что шел. Но это не значит, не значит, то он может так говорить!» - Кадаж не хотел видеть брата и не хотел разговаривать с ним.

- Я хочу извиниться перед тобой, Кадаж. За то, что случилось. Всем свойственно совершать ошибки. Даже нам. Но я прошу тебя больше не вспоминать от этом, не просить, не думать и, если возможно, не хотеть этого. Так будет лучше для тебя. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Я не понимаю. Знаю только, что то, что произошло днем, не совсем то, что тебе было нужно. Не говори со мной больше об этом. Никогда. Я все равно не смогу тебе помочь.

Йазу закончил молог, не требующий ответа и, тем более, обсуждения. Для него вопрос был исчерпан. Он поднялся и собрался уходить, но Кадаж остановил его:

- Постой… не уходи…

Йазу раздраженно перебил его, не давая закончить фразу:

- Я уже все сказал…

Но Кадаж больше не собирался его слушать:

- Замолчи, сядь и послушай, - он потянул его за руку, снова усаживая на пуфик, так, чтобы их глаза были на одном уровне, - я тебя понял, пойми и ты меня. Ты хочешь, чтобы я страдал? Чтобы мне было больно? Теперь смотри. – Кадаж взял с полки опасную бритву, наверное, забытую предыдущими постояльцами. – Смотри внимательно. – Он прочертил острым лезвием длинную диагональную линию от плеча до середины груди. Образовавшаяся борозда стремительно заполнилась ярко-красной жидкостью, тонкий ручеек крови стекал по коже, попадая в воду и слегка окрашивая ее в розоватый цвет.

- Что.. что ты делаешь? Перестань немедленно, - видно было, что Йазу не на шутку ипугался – он резко побледнел, даже узкие зрачки как будто расширились. Он попытался отобрать у брата оружие, но взгляд Кадажа его остановил. Этот взгляд не обещал ничего хорошего. Так мог бы смотреть человек, которому нечего терять.

- Смотри дальше.

Его руки не дрожали. Он провел еще одну линию, перечерчивающую первую, получился крест, напоминающий «Х». Алые струйки продолжали стекать в теплую воду. Рана сильно кровоточила – порез был достаточно глубоким.

- Мне больно. Ты доволен?

- Зачем ты это сделал?! Ты в своем уме?! – Йазу еще никогда так не волновался, и Кадажу это нравилось, нравилось видеть его таким перепуганным.

- Пусть останется шрам в память о той боли, что ты мне причинил. Ты забудь. А я буду помнить. Это будет уроком мне. Теперь я буду внимательнее и больше не стану ошибаться. Так глупо. Иди. – эти слова были сказаны бесстрастным тоном, но когда дверь за Йазу закрылась, горячие слезы обильно потекли по его щекам.

В гостиничной ванной нашлась аптечка. Кадаж кое-как перебинтовал рану, из которой все еще продолжала сочиться кровь. Он дошел до кровати, и только успев коснуться головой подушки, провалился в сон.

Ему снилось, что он стоит на вершине огромнейшего, высоченного утеса – выше самых высоких гор, выше неба. Он стоял и смотрел вниз – на облака. Они были белые и плотные, сквозь них ничего невозможно было раглядеть, словно под ними, где-то далеко внизу не лежала земля. Кадаж огляделся. Вокруг были только облака. Ничего больше. Он стоял на крошечном участке суши, совсем один среди бескрайнего белого моря. Некуда бежать. Да и надо ли? Он лег на землю. Она была холодной. Странно. Кадаж видел небо – глубокое и бесконечное, такое яркое, что ощущалась резь в глазах, из которых тонкими ручейками текли слезы. Ему не больно. Просто трудно смотреть в эту небесную бездну.

Когда он открыл глаза, то не сразу понял, почему вместо голубого неба видит желтоватый потолок. Ну да, он в гостинице… Сон закончился. Жаль. Кадаж сел на кровати, крестообразная рана напомнила о себе ноющей болью. Вроде бы было утро – солнце пробивалось сквозь узкую щель в плотно задернутых шторах. Йазу и Лоза в комнате не было. Он встал с кровати и подошел к окну, чтобы открыть шторы. Его немного шатало. Наверное, после сна. На улице действительно было очень солнечно, свет заливал все вокруг. Кадаж подумал, что это даже красиво. Поглазев немного на людей, неспешно прохаживающихся по дороге, он направился в ванну умываться.

Приведя себя в порядок, Кадаж открыл окно. Рамы не были заколочены – это хорошо. Меряя комнату шагами, он обнаружил, что мыслей не было, что очень порадовало. Пусть будет спокойно. Через некоторое время дверь открылась – пришли старшие братья. Йазу смерил Кадажа изучающим взглядом.

- Думаю, нам стоит остаться здесь еще на ночь. Тебе надо получше отдохнуть. Иди, подыши воздухом, выглядишь каким-то уставшим.

- Как скажешь.

Он хотел сказать, нет, крикнуть брату, что ненавидит его, что желает его смерти. Хотел вцепиться ему в горло и сжимать пальцы до тех пор, пока Йазу не перестанет дышать. Но сдержался. Это было ни к чему. Кадаж быстро вышел из комнаты, спустился по лестнице на первый этаж гостиницы, еще несколько шагов – он стоял на улице под ярким, но не палящим солнцем. Куда ему идти? Он прогулялся по городу, не обращая внимания на косые взгляды людей. Эти взгляды предназначались ему, только ему было все равно. Пусть смотрят. После битого часа блужданий Кадаж вернулся к гостинице и вывел из гаража свой байк. Больше он не собирался здесь находиться. Ему надо побыть одному. Или не одному… Он знал, куда отправится, знал, кого хочет там увидеть, но боялся себе в этом признаваться. Потому что не понимал этого желания.

* * *

Клауд ходил по нежилому помещению старой часовни. Он снова пришел сюда, чтобы никого не видеть. Нет. Он просто лжет сам себе. Клауд посмотрел на чужую перчатку, которую сжимал в руке, и сказал вслух, сам не зная, зачем:

- Не надо себя обманывать, - тихий голос прозвучал неожиданно громко и четко под сводами пустой церкви. Клауду даже стало не по себе: он разговаривает сам с собой.

Он стоял спиной к входу и не мог видеть вошедшего, слышать его легкие шаги. Скрип половицы – Клауд обернулся: в нескольких метрах от него стоял тот, кого он так хотел видеть и так боялся ждать, боялся, потому что он мог и не прийти. Нет ничего хуже несбывшихся надежд.

Несколько шагов навстречу друг другу. Очень близко. Клауд смотрел в глаза Кадажа и видел в них его душу – бесконечную, как Вселенная, чистую, как звезды, прекрасную, как Вечность. Кадаж стоял напротив Клауда и ощущал тепло, исходившее от него, его энергию. Нерешительно протянул к нему одну руку, желая дотронуться, пропустить эту энегрию сквозь себя, ощутить ее телом. Клауд взял его ладони в свои и удивился, какими холодными они были. Поднес их к своим губам, пытаясь согреть дыханием. Поцеловал, облизал каждый палец. Как же сильно они дрожали, так же, как дрожало все тело Кадажа. Он не знал, почему ему было так холодно и не хотел знать. Он прижался к Клауду, пытаясь согреться, унять эту дрожь. Потянулся еще ближе, лизнув в губы. Клауд ответил на поцелуй Кадажа, впуская его нежный, сладкий язычок. Он даже негромко застонал, испытывая легкое головокружение от их совместного желания – желания единения. Единения душ и тел. Клауд почувствовал под своей рубашкой руки Кадажа, нежно ласкающие обнаженную кожу. Когда долгий, жадный поцелуй завершился, он еле слышно прошептал, почти касаясь губами его уха:

- Люблю тебя.

И это была прада. Он знал, что любит этого совершенно незнакомого ему человека, даже и не человека вовсе. И не так, как любят мужчину или женщину, и не за что-то конкретное. Любил просто потому, что он есть на этом свете, потому, что он такой, какой есть. Потому, что его нельзя было не любить. Клауд подумал, что сгорит от этого переполнявшего его чувства, если он сейчас же не разделит его с тем, к кому испытывает.

Они быстро скидывали одежду, стремясь полноценно ощутить друг друга, стать одним целым, объединиться и не отпускать друг друга. Кадаж самозабвенно отдавался Клауду, пропуская через себя его энегрию, забирая ее, стараясь не потерять ни одной ее капли. Он таял, в его объятиях, растворялся в нем, почти не чувствуя своего тела, только бесконечную нежность и бескрайнее блаженство. Он стонал, и между стнонами говорил ему какие-то слова, смысла которых сам не понимал, но это было и не нужно.

Клауд двигался, не просто овладевая Кадажем, а отдавая ему все, что у него есть, пропуская по незримому каналу, открывшемуся между ними: все свои самые светлые чувства и эмоции, самые лучшие воспоминания. Он хотел наполнить его сердце своей теплотой и нежностью, своей любовью, чистой и бескорыстной. Хотел забрать нестерпимую боль и черную тоску, печаль и страх, отчаяние и страдание.

Кадаж понимал, что никогда и никому он не был так сильно нужен и дорог, что никто и никогда не любил его настолько, чтобы отдать все, что имеет. И не будет любить. Больше никто. Даже Мать.

Они потеряли счет времени и остановились, только когда окончательно выбились из сил. Они лежали на твердом полу, постелью им служила их же одежда, им не было холодно или неудобно, скорее наоборот – лучше, чем может быть в жизни.

Кадаж чувствовал, как силы возвращаются к нему, но вместе с ними в душу закрадывалось и какое-то беспокойство: чужой голос, зазвучавший в сознании, настойчиво гнал его отсюда, приказывал уходить немедленно. Кадаж заволновался было, но быстро взял себя в руки: он больше не будет бояться. Он поднялся с пола, быстро оделся, наклонился над Клаудом, поцеловав его лоб:

- Спасибо…

И вышел, провожаемый его взглядом, полным недоумения и отчаяния.

Клауд лежал и бессмысленно глядел в потолок. Он не мог понять, что сделал не так. Он не хотел расставаться сейчас, так скоро, хотел быть с ним рядом, слышать его дыхание, прикасаться к нему, ласкать его, дарить ему поцелуи. Он отдал ему все самое лучшее, что только у него было, все, что он мог отдать. Почему, почему он ушел? Ответ возник сам собой.

Клауд забрал чужую боль, но не для того, чтобы жить с ней, чтобы страдать вместо другого. Нет, он выбросит ее из своего сердца и забудет. Отдавая свои силы, свои самые светлые переживания и мысли, он не утратил их сам. Где-то в глубине его души еще остались их мельчайшие крупицы, и он отыщет их, вырастит до настоящих, больших чувств. И никто не посмеет их отбрать. Наверное, он хотел позаботиться о заблудшей душе, чтобы искупить свою старую вину, которая не покидала его несколько лет. Пусть. Может, он все же указал правильный путь Кадажу. По крайней мере, Клауд не находил больше у себя этого тягостного ощущения, преследовавшего его до этого времени. Вины больше нет, он помог другому человеку и был счаслив этому.

Покидая место, ставшее для него каким-то дорогим и родным, Кадаж думал о том, что же его все-таки так обеспокоило. Да, он получил все, что хотел: нежность, тепло, заботу, любовь, принятие. Но теперь он боялся потерять все это, боялся, что его сердце снова остынет и никогда, никогда не загорится вновь. Он должен сохранить этот бесценный дар во что бы то ни стало. Теперь у него есть все, чего он желал, все, что он мог получить от другого человека. Не было только одного, что он должен добыть, отвоевать самостоятельно – свободы. Может, осознание этого пришло извне, но он все равно считал эту мысль верной. Кадаж знал, что будет делать. Он рано поставил на себе крест. Он еще поборется за свое счастье.



ende

---

Безобразие №2

[Клауд_Страйф]

Прода 6 - завершение.



Идея оказалась интересной. Вот, с общественной подачи вдохновился на второй экземпляр "скриншот-доджи".

части 1-8, 8я - эпилог

1:













2.

















3.













4.

























5.





















6.













7.

































8.



happy-end

запись создана: 23.01.2007 в 03:28

---

Мой маленький вклад...=)

[ff7]

Кададж заболел...

---

[.Hizumi]

хм, коллаж. мой.

---

Прода

[Клауд_Страйф]

Маленькое вдохновенческое безобразие на идею Даджи.

Продолжение истории с телефонами

---

То самое

[Клауд_Страйф]

Картинка называется "моё безобразие". Серьёзно... ибо в ней глюки, делал давно, но по просьбам общественности - вот, кладу для вас.

---

[luna-cat]

Вот, больше сил не хватает и терпения, еле покрасила, так чтобудет незакончена))

---

Юмор

[Клауд_Страйф]

Будем считать "такие непростые взаимоотношения":

---

Пф, нашёл

[Клауд_Страйф]

Что было, то нашлось:









(а сердечко только у Кададжа... у Язу вообще...))

---

Ожидание

[Helgikicune]

Еще один коллаж. Решила лишний раз не извращаться и сделать все простенько.







(С) Helgikicune

---

Обоинка

[Клауд_Страйф]

Нашёл вот ещё одну обою с К/К.

А особенно обратите внимание на правый нижний угол )

---

кроссп

[Dougulas Kaien]

ссылку кинули на сообщество по сильверам, но решил что и тут не лишним будет, ибо непосредственно в тему. наслаждайтесь море фотошопа, но зато ничотак костюмчики и мордашки вполне себе.

---

[Musicals]

Привет. Можно к вам попроситься?...

ТОлько вот превью сделать у мня не получилось, посему картинку прячу в первый комментарий..

---

Со старым Новым Годом теперь нас! ))

[Клауд_Страйф]

Странно, но кажется этой тут ещё не было:



(а картинка одна из любимых)

---

Деталь

[Helgikicune]

Собственно это - то из чего я сделала "Зов", она мне кажеться банальной (кучу таких видела), но стирать жалко. Промежуточное название "Не уходи"

---

Клауд-Кададж-Сефирот

[SILVER-MAMA]

Не знала, что такие тут можно вывешивать.

Ну, держите... )))))))

По-моему такой тут не было...

---

[Кададжи Страйф]

собственно, с полпинка брата кладу таки...

---

С Сефом

[Клауд_Страйф]

Ну всё, у меня осталось только вот такое:

---

Мой первый перевод))

[luna-cat]

Моя любимая бета Tione нашла замечательный фик на французском, и предложила мне его перевести. Раньше я этим никогда не занималась, но по настоянию Tione решила попробовать.Вот, что получилось:





Название: Everytime we touch

Автор: Meren

Переводчик: Luna cat

Бета: Tione Jade

Фэндом: Final Fantasy: Advent Children

Жанр: romance

Рейтинг: PG-13 (потому что это яой, а яой - не для маленьких детей)

Пейринг: Клауд/Кададжи

Дисклеймер: Персонажи не мои и никогда не будут моими (даже через 5 лет? Нет? Через десять лет? Всё ещё нет? Ну хорошо, они никогда не будут моими).

Предупреждение: Мой первый фанфик на песню, которую я нахожу очень красивой: Everytime we touch Cascada. Но, внимание, это медленный ремикс (не транс), вдохновивший меня на написание этой…вещи.

Разрешение на перевод: получено





Everytime we touch



I still hear your voice, when you sleep next to me.

I still feel your touch in my dreams.

Forgive me my weakness, but I don't know why.

Without you it's hard to survive.



Теперь все кончено, твое тело, израненное ударами, нанесенными мною Сефироту, покоится на моих руках. Ты зовешь меня «брат», почему ты не произносишь моего имени? Мое сердце быстро бьется, я думаю, что я убил тебя в то же время, что и его… Я не смогу этого вынести… Почему? Потому что я люблю тебя…



Я полюбил тебя с тех пор, как увидел, такого гордого, такого уверенного в себе, во всем, что ты делал. Ты смотрел на меня с высоты скалистого обрыва своими зелеными кошачьими глазами. Такой красивый… По сравнению со мной, который даже не уверен, что является Клаудом Страйфом… ты сильный… Ты не останавливаешься ни перед чем, пытаешься убить меня, в то время как я, по твоим же словам, твой «брат».



Я не позволю тебе умереть, я позабочусь о тебе, и тебе станет лучше… Но падающие капли дождя, кажется, делают это за меня, ты улыбаешься, мое тело охватывает озноб, я так хочу поцеловать тебя, ты так красив. Ты обвиваешь руками мою шею, я думаю, что ты услышал ту, которую зовешь «матерью», потому что ты произнес ее имя. Ты прижимаешься ко мне, и наши взгляды встречаются.



Cause everytime we touch, I get this feeling.

And everytime we kiss I swear I can fly.

Can't you feel my heart beat fast, I want this to last.

Need you by my side.

Cause everytime we touch, I feel this static.

And everytime we kiss, I reach for the sky.

Can't you hear my heart beat so

I can't let you go.

Want you in my life.



Кажется, ты отдаешь себе отчет, что находишься в объятиях того, кого хотел убить даже меньше часа назад, и ты… краснеешь? «Клауд…» Это первый раз, когда ты зовешь меня по имени. Мое сердце бьётся все быстрее и быстрее, в то время как ты приближаешь свои губы к моим. Я по-прежнему держу тебя в своих объятиях, еще крепче. Ты целуешь меня, сначала робко, затем, видя, что я не отталкиваю тебя, углубляешь поцелуй. У меня ощущение, что возвращается часть меня самого. Блаженное чувство, я никогда не испытывал его прежде.





Your arms are my castle, your heart is my sky.

They wipe away tears that I cry.

The good and the bad times, we've been through them all.

You make me rise when I fall.



Мы отрываемся друг от друга, с трудом переводя дух. Я осторожно опускаю тебя на землю, ты нежно берешь меня за руку и смотришь с улыбкой. Я никогда не видел, чтобы ты улыбался так. У тебя спокойный вид, словно ты и не был так долго охвачен этим безумием. Я в свою очередь улыбаюсь тебе, перед тем как обнять и снова поцеловать.





Cause everytime we touch, I get this feeling.

And everytime we kiss I swear I can fly.

Can't you feel my heart beat fast, I want this to last.

Need you by my side.

Cause everytime we touch, I feel this static.

And everytime we kiss, I reach for the sky.

Can't you hear my heart beat so

I can't let you go.

Want you in my life



«Я люблю тебя» - я шепчу тебе эти несколько слов, и они заставляют слезы течь по твоим щекам, слезы радости. Никто никогда тебе этого не говорил, не так ли? Ты прижимаешься ко мне и тихо отвечаешь «я тоже люблю тебя, Клауд. Я сожалею о том, что заставил тебя вынести…» Я думаю, что это самый прекрасный день в моей жизни, я спас мир и, наконец, нашел свое место, рядом с тобой. «Тебе не за что извиняться, на самом деле, это был не ты» Я не могу на него сердиться, он только что спас мою жизнь, сказав мне три простых слова, сделавших меня настолько счастливым…





Cause everytime we touch, I get this feeling.

And everytime we kiss I swear I can fly.

Can't you feel my heart beat fast, I want this to last.

Need you by my side



Мы возвращаемся, держась за руки. Я веду тебя с собой, мне не важно, что скажут другие, необходимо, чтобы они поняли: без тебя - я ничто. Клауд Страйф, наконец, нашел свое место, рядом с Кададжи.